Thursday, May 10, 2018

За нашу свободу! /Военная история в памятниках/

Обелиск из серого гранита на берегу живописной бухты в створе городского бульвара — увенчанная навершием из крестов стелла, охраняемая двумя суровыми львами. На стелле скромная надпись на двух языках. За нашу свободу. Досужему иностранному туристу эти слова вряд ли что-то скажут, разве что привлечет внимание необычное навершие обелиска — кажется крест, вроде бы похож на немецкий? Да, похож. И не просто похож...
 
История эта началась с того, что 3 апреля 1918 года в Ханко высадились части Балтийской дивизии германского генерала Рюдигера фон дер Гольца. 

Молодому государству — лимитрофу рухнувшей Российской империи, едва получившему «из рук Ленина» вместе с декретом о независимости массу проблем в виде большевистских эмиссаров, прибывающих на поездах, груженых оружием, для поддержки Красной гвардии во вспыхнувшей кровавой Гражданской войне — этому государству требовалась помощь. Армия Финляндии только начинала формироваться (организованно выстыпали лишь отряды местной самообороны - шюцкор, как их называют в русскоязычной литературе); вооружалась, реквизируя брошенные российскими гарнизонами военные склады и обучалась воинскому искусству под руководством молодых офицеров-егерей, прошедших подготовку в германской армии, и старших офицеров, во главе с генералом русской армии Карлом Густавом Маннергеймом. Но времени было мало, вспыхнувшую революцию (не обольщайтесь, последователи Ленина, и «расные», и «белые» финны используют в данном контексте слово бунт) следовало погасить в зародыше. К тому же, Финляндия выбрала для себя на этом этапе монархическую форму правления, а королём был приглашён германский принц Карл Фридрих — племяник кайзера Вильгельма. При всех этих условиях просьба о помощи, направленная германцам, представляется делом естественным.
Gustav Adolf Joachim Rügiger von der Goltz (8.12.1865 - 12.11.1946), граф
Генерал-лейтенант германской армии, в 1918 году - командир дивизии Балтийского моря  
Фон дер Гольц был опытным и храбрым командиром, сопротивление — довольно слабым (красногвардейцы, как утверждают современные исследователи, стремились к переговорам), и, пройдя форcированным маршем 130 километров, к 15 апреля, после двухдневных уличных боёв германские части овладели столицей Финляндии Гельсингфорсом, подавив основной очаг сопротивления красногвардейцев. /Документальные съемки https://www.filmportal.de/video/deutsche-hilfe-fuer-finnland/ В эти же дни отряды белофиннов окружили город Тампере. Революция была подавлена, что, как мы видим, только к лучшему.

В конце 1918 года при магистрате города Ханко создаётся специальный комитет, выступивший инициатором сбора средств, в том числе и среди жителей других регионов, для возведения в Ханко «монумента свободы». Надо понимать, что для Финляндии того времени, едва победившей надвигавшуюся большевистскую угрозу, этот монумент был настоящим символом освобождения. Участие германцев было решено увековечить с тем, «чтобы и будущие поколения помнили братскую помощь, оказанную великим народом народу маленькому в его трудный час» как было написано в воззвании. Предполагалось, что коммуны Южной Финляндии откликнутся на этот призыв, так как они были освобождены ранее других, однако, и жители городов Остерботнии пожелали принять участие в сборе средств. В результате, к 1 мая 1919 года необходимая сумма была набрана, и комитет свою работу закончил. Всего из частных пожертвований (а вносили, надо сказать, весьма различные суммы — от 5 до 1000 марок) и взносов от муниципалитетов на счетах было собрано около 60 000 марок.Исходя из этой суммы был обхявлен конкурс, но лишь местная компания Granit Oy предложила два проекта, укладывавшихся в бюджет. Однако, когда обелиск было решено сделать более высоким, сумма увеличилась до 78 000 марок, и недостающие средства были покрыты из городского бюджета.

На обелиске по-фински, по-шведски и по-немецки была высечена надпись: 

Германские войска высадились в Ханко 3 апреля 1918 года, чтобы помочь нашей стране в её борьбе за свободу. Пусть этот камень во все времена подтверждает нашу благодарность

Местным скульптором Бертелем Нильссоном /Bertel Nilsson/ на обелиске был высечен также барельеф германского солдата. Венчало семиметровую стеллу навершие из четырех крестов /Schwarze Kreuz – официальный символ германской армии/ на шаре, выполненное из полированного гранита.

Церемония открытия прошла 16 апреля 1921 года (это символично: 15 апреля — официальный день оконачния Гражданской войны) при огромном стечении народа. Это был один из первых памятников независимой Финляндии, и его открытие вызвало настоящий ажиотаж — так сильны было среди финнов чувства патриотизма и благодарности. Поезда и пароходы прибывали в Ханко переполненными, мест в отелях и пансионах не осталось и многие были вынуждены размещаться в частных домах. Всего на открытии присутсовало около 2 000 человек, для тогдашнего крошечного курортного города это много. Впрочем, переживший в конце 19 — начале 20 века массовый поток беженцев и переселенцев (более 420 000 человек) город справился и на этот раз.
Перед открытием памятника состоялся торжественный парад, посе которого части дружин самообороны Ханко и Бромарва выстроились в каре вокруг обелиска. С торжественной речью выступила ректор Йейя Роос /Jeja Roos/. Присутствовали тайный советник Валлрот /E.Wallroth/ - министр Германии в Финляндии, бургомистр Хельсинки Ивар линдфорс /Ivar Lindfors/, командир отряда самообороны граф Аминофф /J.F.Aminoff/ и другие. На открытие памятника были приглашены многие известные лица Финляндии и Германии, однако, некотрые из них не смогли присутствовать. И если отсутствие Рюдигера фон дер Гольца еще можно объяснить событиями в самой Германии, а Маннергейма — стойкой антипатией к прогерманскому курсу тогдашнего парламента страны, то почему не было Свинхувуда, я лично объяснить не берусь. Ведь именно Пер Эвинд Свинхувуд, первый регент Финляндии и Президент страны в 1931-1937 г.г., национальный герой, возглавлявший делегацию, доставившую на судне «Eläköön” из Петрограда подписанную Лениным декларацию о независимости страны, активист и ярый сторонник независимости страны — именно он являлся одним из инициаторов просьбы к Германии об оказании военной помощи.
Pehr Evind /Ukko-Pekka/ Svinhufvud (15.12.1861 - 29.2.1944)
Из воспоминаний государственного советника Эдварда Хъельта /Edvard Hjelt/, первого посла Финляндии в Германии и одного из основателей егерского движения: 

««Добудь только нам сода немцев, иначе мы не сможем действовать», - говорил мне перед отъездом человек, ставший впоследствии нашим первым регентом, и тот же наказ давали и другие высокопоставленные друзья германцев в Хельсинки. Это задание мне необходимо было попытаться выполнить в надлежащем месте. Последнее поручение звучало в том виде, что мне следует «поправить свое здоровье в теплых краях»»  
 
Edvard Immanuel Hjelt (28.6.1855 - 2.7.1921) Государственный советник, профессор, ректор университета Хельсинки, первый посол Финляндии в Германии
15 ноября 1917 года, после начала Второй всеобщей стачки, Хъельт уехал в Германию. Впрочем, история германской интервенции в Финляндию, как и свзанный с этими событиями Аландский вопрос, требуют отдельного освещения. Пока же вернёмся к памятнику.

Фон дер Гольц позже неоднократно бывал в Финляндии в 30-е годы, посещал он и Ханко. Вот, кстати, генерал, правда, в штатском, на параде в честь 15-й годовщины высадки Балтийской дивизии — в первом ряду слева, высокий седой джентльмен с непокрытой головой.

12 марта 1940 года закончилась Зимняя война. Итогом нападения СССР на Финляндию стала, в числе прочего, передача полуострова Ханко в аренду Советскому Союзу сроком на 30 лет под создание военно-морской базы. Финнам дали десять дней, чтобы покинуть город. Это были кошмарные дни, однако, жители успели вывезти практически всё своё имущество, владельцы заводов и фабрик — почти всё оборудование, военные — вооружение, включая батарею дальнобойных 254-мм орудий с острова Руссарэ А памятник остался, с памятниками не воюют
Последнее фото пере 21.3.1940
13 мая 1941 года на Ханко прибыл новый командующий базой — генерал-майор С.И. Кабанов. Он разместился в красивом двухэтаэном доме, стоящем на высотке отдельно от других строений. С балкона второго этажа, вспоминает Кабанов, «...открывался великолепный вид на площадь, за которой стоял какой-то гранитный обелиск, на прекрасный пляж и на Финский залив» На следующий день генералу представилась возможность внимательно осмотреть этот памятник... 

Каково же было моё возмущение, когда я увидел обелиск, на который обратил внимание еще накануне из окна комнаты командирского дома. Он стоял метрах в сорока от могилы летчиков и надпись на нем выражала благодарность маннергеймовцев карательным войскам германского генерала фон дер Гольца, высадившимся в порту Ганге в апреле 1918 года и залившим Финляндию кровью революционеров! Неужели и тут, на арендованной территории, придется терпеть памятник палачам, как терпели в Курессааре меченосца, пока его не разбили революционные островитяне?! Да, трогать этот обелиск нельзя — пакт с Германией, эмоции следует сдерживать

Таким образом, не подлежит сомнению, что памятник оставался на своём месте по крайней мере до начала боевых действий, однако, вернувшись после эвакуации советских частей с полуострова, финны обнаружили его разбитым. 

Львы были перенесены к забору, окружавшему бывшее здание Гранд-Отеля, а обломки обелиска использовалиь для укрепления ската какого-то блиндажа. 

Среди местного населения поднялась волна возмущения. Местная пресса писала, что русские варвары сломали памятник, так как ненавидели фашистов и хотели этим поступком досадить белофиннам — прихвостням Гитлера. Словом, продолжалась пропагандистская война, начатая одновременно с войной классической, а на полуострове Ханко эта война носила поистине ожесточённый характер. Чего только стоило письмо защитников Ханко генералу Маннергейму — пасквиль, сочиненный на манер «письма запорожцев турецкому султану», впрочем, справедливости ради следует отметить, что письмо это распространялось среди своих солдат для укрепления их морального духа. Во всяком случае, я не нашел пока перевода письма на финский или шведский языки. 

Финны, надо отдать им должное, в долгу не оставались — вели свою агитацию, используя громкоговорители, а также листовки, при этом делая упор на национальность и социальный статус защитников — на Ханко численность воевавших украинцев приближалась к 50% - именно их склоняли финны «бросить всё и возвращаться в освобожденную от комиссаров Украину, строить там новую жизнь. 

А война продолжалась. В 1943 году магистрат города Ханко формирует комитет по восстановлению памятника, в который вошли известные и уважаемые горожане — вице-судья Вильгельм Вестман /Wilhelm Westman/, директор банка Йон Свенссон /Jon Svensson/, школьный советник Йейа Роос /Jeja Roos/ и другие. Согласно проведенному опросу, жители желали восстановить памятник, и в провинции Нюланд был объявлен сбор пожертвований. В течение месяца удалось собрать 46 000 марок, однако, счет за новый обелиск, выставленный перебравшейся в Карис компанией Granit Oy, составил 54 000. Тогда решили восстановить старый памятник, что позволило уложиться в 48 750 марок (недостающую сумму, как и в прошлый раз, покрыли из городского бюджета). Утерянные куски заменили новыми, а ноги солдата (они также оказались утеряны с одним из кусков) отлили из бетона, изготовленного в цвет гранита. Остальные повреждения - сколы и трещины, реставрировать не стали (это тоже символично — обратите внимание на постамент памятника Снельманну в Хельсинки) К имеющейся надписи ниже был добавлен следующий текст на финском, шведском и немецком языках:  

Враг осквернял и разрушал камень в 1940-1941 г.г. Он установлен вновь в 1943 как подтверждение незыблемости нашей благодарности.

В 1946 году монумент вновь был демонтирован. Идеологическая война продолжалась. Статья 21 Соглашения о перемирии между Фпинляндией и СССР содержит следующее требование:  

Финляндия обязуется немедленно распустить находящиеся на её территории все прогитлеровские (фашистского типа) политические, военные, военизированные, а также другие организации, ведущие враждебную Объединенным Нациям, в частности Советскому Союзу, пропаганду, и впредь не допускать существования такого рода организаций

На основании этой статьи советская Контрольная комиссия требовала изъять из продажи и запретить «пропагандистские» книги и фильмы. Члены комиссии совершали контрольные походы в магазинв и кинотеатры; был составлен список литературы, назначенной к изъятию. Мандат у комиссии был весьма обширен, и вскоре она обратила своё внимание на некоторые памятники. По требованию Жданова специальная правительственная комиссия представила в Контрольную комиссию описания и фотографии 683 памятников и памятных знаков, на 17 из которых от министерства внутренних дел были истребованы дополнительные данные. В конце концов «неугодных» памятников осталось всего семь — в городах Hanko, Turku, Pori, Pöytyä, Kärsämäki, Pulkkila, Tornio. Комиссия требовала:
 
  • С памятной плиты «Соратникам», установленной в 1921 году в Пори убрать карту области "Великой Финляндии";
  • Поставленный в том же году обелиск на кладбище в Пёутюя оставить без изменений;
  • Изменить тексты на памятниках в Кярсимяки и Пулккила, посвященных войне 1808-1809 годов: в текстах оскорбительное для русских слово ryssä заменить тактичным vihollinen /враг, противник/
  • На установленном в 1938 году монументе в память сражения 18.2.1918 в Торнио слово perivihollinen /заклятый враг/ убрать полностью
 На обелиске в Ханко требовалось удалить изображение немецкого солдата и креста — одного из символов вермахта (см.выше). Министр Эйно Килпи /Eino Kilpi, SDP/, выдвинувший это удаления этих символов, получил поддержку большинства членов правительства. Контрольная комиссия весьма строго следила за исполнением указаний, и, несмотря на бюрократическую волокиту (попросту говоря, саботаж), развязанную членами магистрата Ханко, к декабрю 1946 года случилось то, чего все так опасались — мэр города Элис Веннстрём /Elis Wennström/ сообщил на заседании городского совета, что ему звонил исполнительный секретарь министерства внутренних дел Вирта с сообщением, что Контрольная комиссия направила ноту в МИД Финляндии с запросом, почему до сих пор не убран памятник в Ханко. И хотя решение о сносе памятника еще не было официально принято -работала бюрократическая машина, мэр, видя, какие нешуточные баталии разыгрались в Хельсинки, принял решение демонтировать памятник. Голосовавшие в совете разделились 5 «за» и 2 «против». Строительной конторе, разбиравшей памятник, было предписано сохранять его части на своём складе.

В 1958-1959 годах местный врач К.Лундмарк /K.J. Lundmark/ предложил вновь восстановить памятник, и новый комитет приступил в Ханко к сбору средств. Было собрано около 334 000 марок. На заводе Granit Oy из красного гранита изготовили новый обелиск, и всё, казалось, было готово к установке, однако, город предложил для памятника другое место. 
 
Jarl Christian Olin (10.11.1886 - 12.10.1978), полковник, общественный деятель. В центре.
Члены комитета, во главе которого стоял полковник Олин /Jarl Christian Olin/, неоднократно обжаловали это решение в разных инстанциях, спорили и ругались, пока, наконец, не пришли к следующему соглашению: город предоставляет под памятник прежнее место и компенсирует полковнику понесенные затраты (новый монумет он оплатил из своих личных средств), а комитет использует для установки сохранившиеся части памятника. Солдат и старый текст были срублены, на памятнике появилась новая скромная надпись на финском и шведском языках. Проект был утвержден в магистрате 28.9.1960 и вскоре обновленный обелиск вновь занял своё место в створе городского бульвара.

Всё? Как бы не так... Уже несколько лет среди местных жителей ведутся разговоры о восстановлении исторического облика памятника. Создана инициативная группа, рассылаются письма и прошения, не прекращается полемика в местной прессе. Ведомство охраны памятников выступает против этого проекта. Пока. Что будет дальше? Поживём-увидим. 

Источники:
https://www.kuvakokoelmat.fi
https://sananvapauteen.fi
http://heninen.net
https://vastavalkea.fi
Hangon museon julkaissut kuvakokoelmat
Birgitta Ekström. Hangon muinaismuistoja, muistomerkkejä ja veistoksia, Karprint, Huhmari 1995
Кабанов С.И. На дальних подступах, Москва, 1971
 

Thursday, May 3, 2018

Падение твердыни (осада и взятие Свеаборга)

Северный Гибралтар — так называют крепость Суоменлинна /Suomenlinna - Финская крепость, переименована в 1918 году/, защищающую подходы к Хельсинки с моря и шхеоные фарватеры
Suomenlinna - Sveaborg, современный вид
Фото: mtv.fi
 Её строительство продолжалось почти полвека и обошлось, по разным данным, в 25 миллионов риксдалеров. Сумма по тем временам колоссальная! Мощные бастионы и казематы, расположенные на шести островах, более двух тысяч орудий, огонь которых перекрывал все входные и шхерные фарватеры, собственные верфи, в том числе сухой док для ремонта больших и малых кораблей, склады оружия, ядер, пороха, амуниции и громадный по прежним меркам гарнизон — вот что такое Суоменлинна в начале 19-го века. Как же получилось, что в начале Финской войны 1808-1809 годов неприступная крепость Свеаборг /Шведская крепость/,  сдалась практически без боя? Что это — героизм русских чудо-богатырей, предательство командования крепости, хитрость и коварство русских офицеров-переговорщиков? Попробуем разобраться.

Тильзитский мир


Финляндия, волею судеб оказавашаяся между двумя агрессивными великими державами, часто становилась разменной картой европейской геополитики. Так было в 1700 году, когда территория Суоми была обещана датчанами царю Петру в обмен на участие в нападении на Швецию, так было и в 1939, когда, согласно секретному протоколу пакта Молотова-Риббентропа Финляндия вошла в зону геополитических интересов Советского Союза. Так случилось и в 1807 году. Не имея возможности тягаться с Наполеоном, император Александр предпочел пойти на уступки, проще говоря — на предательство интересов своих союзников по четвертой антифранцузской коалиции. В коалицию, напомню, входили Пруссия, Швеция, Великобритания и Саксония. Потерпев тяжелое поражение в битве при Фридланде и будучи связанным войной с Османской империей, император начал с французами сепаратные переговоры о мире. Договор был подписан в Тильзите, и по его условиям Россия, среди прочего, получала Финляндию, по сути — часть территории своего бывшего союзника Швеции. И Франция обязалась оказать в этом военную помощь. И оказывала ее, как захватив Поммерн — последний оплот Швеции в материковой Европе, так и позднее, вступив в союз с Данией. Таким образом, шведам пришлось сражаться на три фронта — против России, Дании и Норвегии.

7 июля 1807 мирный договор был подписан (Дания присоединилась к нему в конце октября), и Россия, заключив 12 августа с Турцией военное перемирие и объявив, во исполнение условий Тильзитского мира, в конце ноября войну Великобритании, начала подготовку к нападению на Швецию. Вчерашние союзники стали врагами. Как причудливо тасуется колода...

Ах-ах, умилится кто-то, какой мудрый дипломат наш Император, как ловко он получил преференции и как с честью вышел из трудного военного положения! Увы, не всё так просто. По условиям Тильзитского мира Россия обязалась осуществлять континентальную торговую блокаду Великобритании — главного противника Наполеона. А ведь это палка о двух концах. Россия лишалась огромного рынка сбыта своих товаров, прежде всего сырья, и подвергала опасности свой торговый флот — все морские пути надежно контролировались военными кораблями бриттов, противопоставить им на тот момент было нечего. Кроме того, ввязываясь в войну со Швецией за ненужную (об этом в один голос твердят и историки, и политики) России Финляндию, Александр ослаблял свои войска, оказывая Франции слишком дорогую услугу (флот англичан так или иначе оказывался связанным в Балтике, помогая союзникам). Да и ведение боевых действий среди дремучих лесов и болот оказалось, как выяснилось, делом вовсе непростым, особенно, когда на защиту своего края поднялся народ.


Впрочем, правдивости заявлений Александра о «ненужности» Финляндии верить не следует. Вспомним, что одной из причин заключения Тильзитского мира называли тяжесть для России сражаться на два фронта — против турок и французов. Но, минуточку, ведь русско-турецкую войну в 1806 году тоже начали русские! Прикрываясь лозунгом защиты турок от французских агрессоров. Какая ирония. Почему же в то время никто не думал о тяжести войны на два фронта? Мне кажется, Александр просто желал любыми средствами усилить свое влияние на Балканах (этот пункт был включен и в Тильзитский трактат), потому мог и солгать, и пойти на предательство интересов союзников, надеясь на помощь Франции в Европе. Увы, надежды эти не оправдались — Наполеон не стал ссориться с Османами, и России, как обычно, пришлось выкручиваться самостоятельно. Впрочем, Сербию всё-таки получить удалось. Но мы сейчас не об этом — давайте вернёмся в Финляндию!

Начало боевых действий. "Обложение" крепости

21 февраля 1808 года без объявления войны русские войка перешли границу Финляндии. Командовал окупационной армией генерал Ф.Ф. Буксгевден. 
Ф.Ф. Буксгевден (13.9.1770 - 4.9.1811) генерал от инфантерии, граф
Командующий войсками в Финляндии в 1808-1809 г.г.
Численность группировки составляла около 24 тысяч человек и двигалась она тремя колоннами. Колонной, назначенной для штурма Свеаборга и действовавшей в направлении Ловииса — Порвоо — Гельсингфорс, командовал генерал-лейтенант князь Горчаков (в отсутствие командира дивизии графа Н.М. Каменского). Состав группировки: 17-я дивизия, три эскадрона Гродненских гусар, два эскадрона Финляндских драгун, лейб-казачий полк (в составе двух эскадронов) и 200 казаков. После нескольких локальных столкновений, первого марта армия без боя вступила в Гельсингфорс. Оставив в городе отряд численностью в две тысячи человек, в составе Кременчугского мушкетерского, с 4 орудиями, и 31-го Егерского, с двумя орудиями, полков, эскадрона Гродненских гусар и 50 казаков, армия двинулась дальше, в глубь страны, с целью подавления и разгрома шведов (таков был стратегический замысел командования). 
 Командиром отряда временно, до прибытия к армии начальника 17-й дивизии генерал-лейтенанта Каменского, был назначен генерал-майор Раевский. Этот небольшой отряд, конечно, не имел никакой возможности хоть как-то навредить крепости. Напротив, русские всегда находились настороже и были готовы к немедленному отступлению — об этом заявляют очевидцы, наблюдавшие в дни проведения шведами полевых учений (на лед выходили и строились части, вытаскивались и перемещались пушки) как русские поспешно собирают свое снаряжение из магазинов, готовясь к ретираде. Однако, решительной контратаки так и не последовало. Почему?
Н.М. Каменский (Каменский 2-й) 27.12.1776-4.5.1811, генерал от инфантерии, граф
В 1808-1809 г.г. командир 17-й пехотной дивизии в Финляндии
Впрочем, такое положение продлилось недолго — в Финляндию перебрасывались четыре полка 14 пехотной дивизии, из которых Рязанский и Белозерский получили приказ идти к Гельсингфорсу. К 15 марта туда же был передислоцирован и Минский мушкетерский полк с четырьмя орудиями, ранее стоявший у Борго, часть Брестского полка, подошли одна минерная рота и батарейная рота тяжелой артиллерии. Подвозились знаменитые русские "единороги", мортиры (в том числе и пятипудовые) К 1 апреля осадная сила русских достигала уже 6500 человек при 69 орудиях; артиллерией командовал полковник Степан Трофимович Творогов (1769-1816). Фактически же на тот момент в дело возможно было употребить лишь 30 пушек и 16 мортир. Снаряды и несколько мортир были, кстати, привезены из взятой ранее Свартхольмы.
Пятипудовая /калибра 335 мм/ мортира образца 1805 года
Вес 1494 кг. Дальность стрельбы - 2050 м.
Из коллекции военно-исторического артиллерийского музея, г.Санкт-Петербург

Осада крепости

Используя постепенно прибывающие санным путём из Петербурга осадные орудия, русские принялись устраивать батареи на островах Харакка, Валлисаари и Сантахамина, а также на материке - в Улланлинна и на Катаянокка, обеспечивая таким образом постоянный беспокоящий обстрел крепости. Кроме того, под начальством полковника Аргунса были устроена подвижная батарея из двух батарейных рот, долженствовавшая каждую ночь приближаться к стенам крепости. 

Однако, штурмовать пока не решались — велика была разница в живой силе и числе орудий. Шведский гранизон, кроме постоянного состава, при подходе русских, пополнился различными разрозненными частями. 

Вот какова была общая численность и состав гарнизона к началу марта 1808
Наименование
офицеры
мл.командиры
музыканты
рядовые
ВСЕГО
Полк Её Величества Вдовствующей королевы
21
31
18
600
670
Батальон полка Ягерхорна
14
16
15
288
333
Четыре батальона полка Аделькрейца
51
56
12
1706
1825
Батальон резервистов Абоского полка
13
12


641
666
Батальон резервистов Поринского полка
5
6


521
532
Батальон резервистов полка Хяме
11
13
2
623
649
Рота резервистов Нюландского полка
6
9

273
288
Две роты резервистов Нюландского драгунского полка
3
4

187
194






Кавалерия Нюландского драгунского полка
1

32

33






Шведский артиллерийский полк
3
5
2
54
64
Финляндский артиллерийский полк
1
1

2
4






Офицеры и младшие командиры крепости
9
2


11






Полк корабельной артиллерии
53
104
19
717
893
Финляндская и Аландская роты



410
410
Лоцманы и шкиперы

6

31
37
Рота корабельных юнг



100
100
Наемный состав из комерческого флота



41
41






Прочие




127
ИТОГО Боевого состава
190
266
68
6226
6877

Кроме того, в гарнизоне находились:
Ремесленники, обслуживающие армию и флот: 323 чел.
Жёны и дети военнослужащих: 1800 чел.
Разнорабочие, заключённые, перебежчики: 360 чел.
Прочие: 245 чел.

На острове в различных укрепленных и открытых батареях имелось до 2000 бронзовых и чугунных орудий, правда лишь 734 были пригодны к стрельбе. Запасы пороха, ядер и гранат были огромны. Запасов продовольствия должно было хватить на четыре месяца. Шведы прорубили во льду вокруг крепости канал, что резко затруднило возможный штурм. Они проводили учения, совершали вылазки, обстреливали русские батареи — в общем, сдаваться не собирались.

После войны, командовавший крепостью вице-адмирал Кронстедт одной из причин назвал нехватку боеприпасов и пороха. Так ли это? У Михайловского-Данилевского приведена следующая статистика: за 12 дней в период с 8 по 20 марта русскими с трех стационарных и одной передвижной батареи совершено выстрелов:
Бомбами — 425
Брандскугелями — 271
Гранатами — 400
Ядрами — 469
Всего выстрелов: 1565
Далее он сообщает, что шведы стреляли из крепости 2477 раз. Отлично! Но о какой нехватке боеприпасов можно говорить, если русским после сдачи крепости досталось в качестве трофеев:
Артиллерийских выстрелов — 9535 шт (готовые к стрельбе боеприпасы — бомбы и гранаты)
Пороха — 3000 мешков (1504 центнера, или более 60 тонн)
Ядер — 340 000 штук
Если прибавить сюда вооружение кораблей, 10 000 патронов и около 9 тысяч ружей, то можно понять - у шведов было, чем обороняться. 

С 8 по 20 марта стороны обменивались интенсивным орудийным огнем — русские пробовали пробить проходы в стенах бастионов крепости и пытались поджечь деревянные постройки на островах, а также суда шхерной флотилии, шведы — уничтожить магазины русской армии, расположенные в Гельсингфорсе. 

23 марта русские предложили начать переговоры. Первый этап, однако, закончился безрезультатно, вернее (и это первая странность) он закончился удачно для русских войск — Кронстедт согласился считать Гельсингфорс нейтральным и прекратил его обстрел. Это дало русским возможность, не опасаясь уничтожения, разместить в городе склады и госпитали, а также устроить свою главную квартиру. С 28 марта по 2 апреля интенсивный обстрел крепости продолжался. Особых потерь на острове при этом не зарегистрировано — были убиты один офицер и пять солдат, ранены один младший командир и 31 рядовой, разрушена пара дощатых сараев.

Гораздо более успешной стала развернутая русскими пропогандистская война. Жёны офицеров, проживавшие в Гельсингфорсе, которых беспрепятственно пускали в крепость, приносили искусно подогреваемые русскими слухи о блестящих успехах оккупационной армии в Финляндии, о том, что ожидается подход новых частей для штурма крепости, что в Дании высадился французский экспедиционный корпус, который свяжет шведскую армию и не позволит прийти на помощь осажденным, и т. д. 

31 марта был опубликован манифест, гласивший, что территория Финляндии полностью очищена от шведской армии, и помощи ждать неоткуда. Сдавшимся солдатам и офицерам — жителям Финляндии, предлагалось поступить на русскую службу или разойтись по домам, их безопасность гарантировал лично император Российской империи. Всё это разлагающе действовало на молодых рекрут в осажденной крепости.

Русские пускались и на хитрости. Ночами части тайно покидали город, а днём возвращались обратно с большим шумом, создавая впечатление, что к осаде присоединяются всё новые части — слухи поднимали численность осаждающих до 80 тысяч человек. На самом же деле, к концу осады русские имели под Свеаборгом около 9 500 тысяч солдат и офицеров.

Перемирие и капитуляция

Под таким прессингом Кронстедт начал переговоры о капитуляции крепости 2 апреля 1808 года. К 6 апреля перемирие было подписано. Согласно договору, если к 12 часам дня 3 мая на рейд Гельсингфорса не придут в помощь защитникам как минимум пять линейных кораблей Королевского флота, крепость следовало сдать русским со всем вооружением и запасами. Также должна быть сдана и зимовавшая в крепости шхерная эскадра. С целью обеспечения выполнения условий перемирия шведами русским немедленно передавались три острова со всем вооружением: Särkkä, Länsi- ja Pikku-Mustasaari.

Совет, в состав которого входили, кроме адмирала Кронтедта, от 14 до 16 старших офицеров крепости, никаких возражений не высказал (за что впоследствии все члены совета были осуждены и заочно приговорены к смертной казни).
П.П. Сухтелен, фон (1788-1833), генерал-адъютант, граф (с 1822 г.)
Инженер-фортификатор, военный и государственный деятель, дипломат
Главный переговорщик и начальник инженерной службы во время осады Свеаборга
Пятого апреля в 6 часов пополудни полковники Гутофски и Ягерхорн в сопровождении майора Лильенспарре встретились с генералом фон Сухтеленом для передачи острова Särkkä. Условия договора шведами неукоснительно выполнялись и далее, так что 3 мая в полдень началась капитуляция гарнизона и занятие крепости русскими часятми. Лед уже таял, последние команды солдат Лейб-гвардии Её Величества Вдовствующей королевы полка пришлось вывозить с островов на лодках. Восьмого мая в 11 часов 30 минут над фортом Густавсвярд взвился российский флаг, о чём urbi et orbi было возвещено сто одним пушечным выстрелом. Крепость пала

Странности конвенции

1. Кронстедт дважды выезжал для ведения переговоров за пределы крепости, что категорически запрещено всеми воинскими уставами — командиру во время боя запрещено покидать расположение своей части и вступать в прямой контакт с врагом. 

2.   Несмотря на огромную нагрузку в виде женщин и детей (около 1800 человек) не было сделано никаких попыток оговорить в договоре их возможность покинуть крепость. Этот вопрос комендантом крепости поднимался лишь однажды — на первом этапе переговоров, но был отклонён. Замечу, что добрейший император Александр I в собственноручной записке Буксгевдену еще раз указал: «Женщин и детей из крепости не выпускать!»

3.   Русским безвозмездно передавался остров Särkkä /в российских источниках — Лангерн/ со всем вооружением и припасами. При всём желании вывезти имущество не представлялось возможным — уже через два дня после заключения перемирия, то есть, 7 апреля, финны оставили остров, ушли, оставив на острове всё тяжелое вооружение — пушки, множество фальконетов, порох и ядра. Таким образом, русские получили готовый форт, перекрывавший главный фарватер, ведущий к Гельсингфорсу. Буксгевден сообщал об этом императору 9 апреля с нескрываемой радостью — по его мнению, именно Лангерн из всей крепости он считал самым важным и практически неприступным.

4.   В обеспечение условий перемирия шведы передали «в качестве залога» ещё три острова — Pikku Mustasaari, Länsi Mustasari и маленький островок, лежащий между ними (Левен). Эти острова отошли также полностью вооруженными — фарватер был надежно перекрыт с двух сторон и русские получили возможность бомбардировать внутренний бассейн крепости, где находились верфи и стояла на зимовке шхерная флотилия шведов. Передача этих островов была, конечно же, недопустима. На оставленных островах найдено:
Орудий — 213
Ядер разного калибра — 27 420
Бомб — 5 896
Готовых к орудиям зарядов — 1 689
Кроме того, на острове Länsi Mustasaari находилась одна из двух крепостных мельниц, а также единственная находившаяся в полностью исправном состоянии пекарня.

5.   Получив острова, русские, в нарушение условий договора, немедленно приступили к сооружению батарей, позволявших обстреливать входные фарватеры фронтальным и фланговым огнем — о, Сухтелен был блестяшим инженером-фортификатором, хорошо знал географию крепости еще по военным действиям 1788-1790 годов! По договору, в Свеаборг должен был прийти шведский флот в составе не менее пяти линейных кораблей. Он должен был войти в порт до 12 часов 3 мая 1808 года, а «Если корабли будут только в виду крепости, считать их как будто не пришедшими» Но теперь корабли не могил пройти без риска быть уничтоженными.

6.   Надо понимать, что возвращать острова никто, разумеется, ни в каком случае не собирался, о чём Буксгевден и писал императору: «...успеть, так сказать, поставить крепость против крепости и, по прибытию неприятеля любого секурса, принуждать крепость к сдаче, не очищая взятые в залог укрепления...»Русские немедленно принялись перемещать войска на занятые острова и сооружать на них батареи, направленные против крепости, что однозначно нарушало конвенцию. К 15 апреля на занятых островах скопилось уже около 4 000 солдат. Выбить их оттуда Кронтедт уже не смог бы при всём желании.  

7.  Маяк на острове Грохара, указывающий подход к Свеаборгу, был русскими перенесен к западу с целью затруднить навигацию и вывести корабли противника на узкий и каменистый фарватер. И картина становится полной — подписав договор, защитники крепости сознательно обрекли себя на поражение.

8.   Адмирал, после подписания договора, немедленно отправил в Стокгольм двух гонцов — своих адъютантов, с текстом договора и соответствующими письмами. Однако, оба курьера под различными предлогами удерживались русскими в Гельсингфорсе и Або, так что первый из них, лейтенант Swen Callerstedt, прибыл в Стокгольм лишь 3 мая, то есть в день сдачи крепости, а второй, майор Ulrik Liljensparre (исполнявший во время переговоров о перемирии обязанности секретаря), и вовсе лишь пять дней спустя, 8 мая.

Таким образом, очевидно, что основным планом русских был обман защитников крепости, и план этот, надо признать, блестяще удался. Но только ли в удачном обмане дело?

Золотой порох

Для усиления упадочнических настроений в крепости, гарнизон которой состоял, по большей части, из рекрут, активно использовались платные провокаторы. Вот что писал генерал Буксгевден Военному министру империи графу Аракчееву 21 марта (3 апреля) 1808 года:  

«Наконец, чтобы иметь успех в моих предложениях /о перемирии — авт./, употребил я для того посредство людей, еоторых расположение удалось мне приобрести в гарнизоне. Вы видите, какими средствами была мне возможность найти нужные нам способы. Они нам довольно дороги и еще будут дороже, но все сии издержки не возмогут никогда идти в какое либо сравнение с тем важным приобретением, какое можно сделать с покорением Свеаборга. Я употреблял доселе экстраординарную сумму. Она теперь кончилась, а, как Вы видите, что в последствии надобно мне будет сделать гораздо важнейшие издержки, то прошу прислать мне для таковых секретных расходов от 25 до 30 000 рублей»
А.А. Аракчеев (4.10.1769 - 3.5.1834), генерал от артиллерии, граф
Военнный министр в 1808-1810 г.г.

Приведём лишь один пример. Жена капитана Рейтшельда, Елена Шарлота /Elena Sharlotta Reuterskiöld/, несколько раз в течение марта в сопровождении русского горниста подходила к крепости в районе острова Pikku-Mustasaari, комендантом которого был её муж. Они разговаривали на льду, а 20 марта она проследовала в крепость вместе с мужем. После этого капитан Рейтшельд подал рапорт на имя адмирала Кронстедта, где просил, тобы супругу более не допускали в крепость, так как она пыталась его подкупить, суля обещанную русскими за сдачу острова премию в размере 20 000 риксдалеров. Капитан остался человеком чести. Но не будем забывать, что эта дама была ранее замужем за другим офицером крепости — майором фон Хаусвольфом, плац-майором Свеаборга и членом совета, решавшего вопрос о перемирии. Остался ли человеком чести и он? Кстати, за выделение пенсии этой госпоже и её супругу ходатайствовал генерал Буксгевден перед министром иностранных дел. В конце концов оно попало к Сперанскому — тогдашнему министру статс-секретарю по делам Финляндии и пенсия в размере 1500 рублей в год была назначена.
М.М. Сперанский (12.1.1772 - 23.2.1839), государственный деятель, реформатор, законотворец
В 1809 - 1811 г.г. глава комиссии Финляндских дел в должности статс-секретаря
В этом свете менее загадочным представляется заявление, сделанное императором Александром во время беседы в Петербурге 27 апреля с французским послом Коленкуром:  

«Все финские офицеры за нас. Золотой дождь возымел своё влияние во время перемирия; гарнизон сильно обработан, и, между нами будь сказано, адмирал Кронстедт имеет иск к казне, который я обязался ему уплатить. Это между нами, понимаете, потому что это секретная статья....»

Еще во время войны, зимой 1808-1809 годов Кронстедт побывал в Петербурге, где настойчиво добивался выплаты обещанной ему по договору суммы в 50 000 риксдалеров (примерно 100 000 рублей) в качестве компенсации понесенных им расходов во время обороны крепости. Сама по себе формулировка интересная — почему, спрашивается, победители должны компенсировать побеждённому его расходы? Но так решили Высокие Договаривающиеся Стороны во время переговоров и щакрепили это решение в договоре о перемирии. Если это — не подкуп, то что тогда подкуп?

М.М. Бородкин пишет, что снабжение войск происходило якобы на деньги акционерного общества, владельцем которого был адмирал Кронстедт. Действительно, существовало королевское водолазное общество спасения судов и грузов, в котором адмирал имел 25% акций, полученных от короля перед своим отъездом на Свеаборг. Но это была уловка — акции и ранее, и тем более во время войны не стоили ничего. Тем более, никаким снабжением это общество не занималось! Воинские части снабжались децентрализованно — те, у кого были средства, закупали провиант на складах в Хельсинки, остальные снабжались со складов на Свеаборге. Расчеты за продовольствие велись через купцов Хейдерштауха и Седерхольма, сумма компенсации по вышеупомянутому договору должна была составить «не более ста тысяч риксдалеров». Эта сумма и была уплачена согласно выставленным счетам. А адмирал, пусть и не без волокиты, получил свои деньги по личному приказу императора, с которым он был удостоен аудиенции.

24 апреля внезапно был отдан приказ всем частям прекратить закупки на материке и перейти на внутреннее снабжение, что привело к резкому сокращению запасов провианта на острове. В тот же день разошёлся слух, что всем солдатам — уроженцам Финляндии, сдавшимся и перешедшим на русскую службу, будет единовременно выплачено по 8 «киллинков» (примерно 35 копеек) и предоставлен отпуск.

От имени адмирала всем офицерам, уроженцам Финляндии, было сделано предложение — сохранить полученные во время службы чины и получить после окончания боевых действий должности в русской армии, соответствующие их званиям. Такое предложение было сделано Сухтеленом во время переговоров о перемирии. И мы знаем, что многие впоследствии перешли на русскую службу. Скорее всего, именно это гарантировал тайно встречавшийся с полковником Ягерхорном во время переговоров бывший майор шведской армии Карл Клик /Karl Henrik Klick/, член известной Аньяльской конференции, сбежавший от суда в Россию в 1789 году, где и проживал постоянно в Петербурге и на территории Выборгской губернии, пока, перед началом войны, не был истребован Государственным канцлером графом Н.П. Румянцевым в «дипломатический корпус» при Финляндской армии в качестве советника по вопросам переговоров с финнами. Надо сказать, Румянцев, для ведения успешной идеологической войны создал целый диплматический отдел под «руководством» шведского уроженца, надворного советника Иоганна Хагельстрёма /Johan Samuel Hagelström/. Затесался в этот «отдел» и известный проходимец, а впоследствии генерал-майор российской армии, француз Ансельм де Жибори /Anshelm de Gibory/, то ли укравший, то ли купивший (по воспоминаниям Ф. Вигеля) патент полковника. Он принимал живейшее участие в переговорах. Могу себе представить, что он там предлагал! Но это — совсем другая история...

Несмотря на победные реляции и торжественное празднование, организованное в Петербурге по случаю взятия Свеаборга /парад, молебен в Исаакиевском соборе, приём/, никакой особенной заслуги русских солдат в этом деле нет. Напротив, Военный министр Аракчеев писал Буксгевдену: «Государь полагать изволит, что привзятии крепости войска не столько участвовали, а успех приписывает единственно благоразумной предусмотительности Вашей» Да и на награды поскупились; генерал Буксгевден получил орден св.Георгия 2 степени, чем остался крайне недоволен, полагая, что заслуживает 1-ю, а фон Сухтелен, заведывавший осадными работами и основной переговорщик — орден св. Владимира 1-й степени. Больше никто из девяти тысяч солдат и офицеров никакими наградами удостоен не был. 

Некоторыe офицеры шведского гарнизона

Ниже приводится список старших офицеров, сыгравших определенную роль в обороне и капитуляции крепости Свеаборг, чьи биографии мне удалось отследить. Практически все они - уроженцы Финляндии, многие состоят в родстве друг с другом или с родственниками, состоящими на росийской службе....Выводы делайте сами. В начале списка офицеры — участники военного совета гарнизона, приговоренные к смертной казни в Швеции. В совете участвовали от 15, до 17 офицеров. Данные взяты из протокола допроса майора Лильенспарре — секретаря совета, и рапорта капитана Дуриетца — главного противника Кронстедта и вдохновителя заговоров среди молодых офицеров.
 

Командовал осажденными вице-адмирал Карл Олоф Кронстедт. Кто же он? Вице-адмирал, бывший Морской министр страны, герой «Русской войны Густава III» - так называли кампанию 1788-1790 годов в Швеции. В решающие дни Кронстедт, единственный из высших офицеров флота, поддержал предложение короля атаковать русский флот в Роченсальмских шхерах, был назначен командовать флотом и выиграл самое крупное за всю историю морское сражение на Балтике, наголову разбив неприятельский флот, чем обеспечил Швеции достойный выход из войны.
Carl Olof Cronstedt (3.10.1756 Finland - 7.4.1820 Finland) вице-адмирал
Комендант крепости Свеаборг
 Он стал героем, быстро продвигался по карьерной лестнице — стал генерал-адъютантом, был назначен морским министром, командиром шхерного флота, получил чин вице-адмирала. Однако, С Густавом IV Адольфом дружба не заладилась. По сути, назначение в конце 1801 года командиром Свеаборга было почетной ссылкой, которой король «наградил» адмирала за его крамольные мысли — Кронстедт резко выступал против военного союза и политического сближения с Англией, подозревая бриттов в преследовании лишь своих интересов в перспективе передела мира, и, напротив, положительно высказывался о военном гении Наполеона. После описываемых событий получив то, что ему причиталось, поселился в своем поместье Herеttoniemi, занимаясь ландшафтным дизайном, культивируя рододендроны и исправно получая по 4500 риксдалеров ежегодной пенсии.

Заместителем командующего был полковник Ягерхорн, двоюродный брат Кронстедта, имевший сильное влияние на кузена. 
Fredrik Adolf Jägerhorn av Spurila (01.05.1760 Helsingfors - 23.12.1817 Pernaaja)
Полковник
 Его родной брат — Йохан Андерс Ягерхорн, был основателем тайного общества «Валхалла», действовавшего среди офицеров на Свеаборге в 1781-1786 годах, почти все члены которого присоединились позже к известной Аньяльской конференции — заговору офицеров пропив королевской власти Швеции и за независимость Финляндии. Этот брат с 1789 служил в русской армии в чине подполковника.

Полковник Fredrik Adolf Jägerhorn av Spurila — первый помощник начальника гарнизона, комендант острова Iso-Mustasaari. После сдачи крепости был арестован, однако, вскоре освобождён, прибыл летом 1808 года в Петербург, где принял присягу на верность императору Александру. В 1810 году был назначен губернатором провинции Кюменлааксо, однако, в связи с болезнью оставил свой пост уже в 1812 году.

Полковник Johan Henrik Gutoffski (11.03.1775 Helsingfors - ) Комендант Гельсингфорса, командир батальона полка Ягерхорна. Не смог найти о его судьбе ничего, за исключением того, что в крепости служил и его брат, и тоже в чине полковника.


 Подполковник Carl Johan Nordenstam (16.08.1754 Stockholm – 1823 Helsingfors) командир полка Её Величества Вдовствующей королевы. О его судьбе ничего не известно, однако, его сын стал в России генералом от инфантерии и был Ставропольским и Нюландским губернатором

 



Подполковник Henrik Henrik Wärnhjelm (25.01.1776 Sveaborg – 14.07.1830 Åbo) — начальник инженерной службы крепости, после войны - губернатор провинции Вааса, кавалер ордена Св. Станислава. На совете о перемирии резко возражал против оного.


 




Подполковник Jacob Reinhold de la Motte (08.03.1753 Sauvo – 06.04.1830 Nissbacka, Finland) - командир роты Шведского артиллерийского полка и полка корабельной артиллерии.Он был двоюродным братом упоинавшегося выше Клика, однако, никогда не упоминал об этом.
 




Подполковник Adolf Fredrik Virgin (20.11.1754 Stora Holma, Sweden – 02.06.1815 Tuvholmen, Finland) Командующий шхерной флотилией на Свеаборге.





Подполковник Carl Wilhelm Wadenstjerna (1751 Kosken pitäjä – 29.1.1819 Pernasaari, Laukaa)— участник Аньяльской конференции! Командир запасного батальона пехотного полка Хяме


Майор Johan Gustav Stjernschantz (09.10.1749 Kullo – 06.05.1825 Sköldvik) Кормандир запасного батальона Бьёрнборгоского полка. В Рыцарской палате Финляндии с 30.01.1818 под номером 122. Совпадение, но он был женат на старшей сестре Елены Рейтершельд и наверняка был посвящён в деятельность свояченицы.

 


Майор Gustav Fredrik Stjernvall (27.06.1767 Padasjoki – 30.01.1815 Hämeenlinna) Секунд-майор, комендант форта Густавссвярд. После войны — губернатор провинций Нюланд и Тавастгус.







Майор Per Herman Olivestam (1764 – 02.05.1812 Drägsby, Finland) Командир полка Адлеркрейца. Будучи приговорен в Швеции к смертной казни как предатель, вынужден был остаться в Финляндии, где вскоре скончался в горестях и переживания.



Майор Gustav von Hauswolff (14.04.1762 Stralsund – 27.10.1840 Helsingfors), начинал службу во флоте, мтал армейским майором лишь в 1796 году. Во время обороны Свеаборга — плац-майор крепости. В Рыцарской палате Финляндии с 30.01.1818 под номером 125.




Майор Adolf Broberg (26.09.1770 – 04.02.1849 Lapinjärvi) Командир батальона конного и пешего запаса Нюландского полка. Был жалован дворянством после войны, служил губернатором провинции Kymenkartano в 1827-1828 годах, затем — губернатором провинции Турку и Пори в 1828 . 1831 годах. Полковник.
 

Майор Carl Fredrik Fock (23.08.1764 Åbo – 10.01.1832 Åbo) Плац-майор Свеаборга с 11.03.1800 года. Командир батальона запасного полка Або. Получил звание подполковника 07.08.1810. В реестре Рыцарской палаты Финляндии под номером 120.


 



Майор Carl Ulrik Liljensparre (05.06.1774 Stockholm – 16.07.1851 Stockholm) адъютант коменданта Свеаборга, секретарь совета крепости. Единственный из осужденных членов совета, присутствовавший на заседаниях. Оправдан и оставлен на службе. Полковник, уволен из армии в 1848 году.



Майор Gustav Hjärne – (17.09.1768 Stockholm — 26.09.1845 Helsinfors) начальник артиллерии крепости, заведующий запасами артиллерийских припасов, «любимым занятием которого являлась прогулка по комнате в халате и туфлях» После войны остался в Финляндии, сменил поприще, став в 1812 году начальником финской таможни (ко всеобщему удивлению опередив других, более квалифицированных, претендентов), с 1816 года — губернатор провинции Нюланд и Хяме, член комитета Сената по экономике. В 1841 году возведен в баронское достоинство.



Капитан Carl Vilhelm Reuterskiöld (05.07.1770 Lådberga – 04.01.1832 Tojala) Начальник гарнизона острова Pikku-Mustasaari. После войны — подполковник, в Рыцарской палате Финляндии с 04.11.1819 под номером 106.




ИСТОЧНИКИ:
- Hugo Schulman, Striden om Finland 1808-1809 
- Johan Richard Danielson-Kalmari, Finska kriged och Finlands krigare 1808-1809 
- М.М.Бородкин, История Финляндии. Время императора Александра I
- Шведская война 1808-1809 г.г. В 2 томах. Составлена военно-историческим отделом шведского генерального штаба. Санкт-Петербург 1907. Перевод под общей редакцией Ген.Штаба полковника А.М.Алексеева
- Underdånig Relation, rörande Sweaborgs Öfwergång. C.J.Durietz, Stockholm, 1810
- Georg Markio, Viaporin antautuminen. , Otava 1965
- Anders Persson, Suomen sodan unohdetut sankarit. Keuru 1988
- Jussi T.Lappalainen, Lars E. Wolke, Ali Pylkkänen. Suomen sodan historia. Karttakeskus 2008
- Alpo Juntunen. Sveaborg 1808-1918. Jyväskylä 2017
http://www.runeberg.org